Популярная рождественская мелодия "Mary, did you know?" - Мария, знала ли ты? - была исполнена в 1991 году певцом Майклом Инглишем. Драматичная (возможно, чрезмерно) песня стала культурным феноменом. Автор ее текста размышляет над тайной того, как женщина может принести в мир мальчика, который в конечном итоге успокоит бурю своей рукой и воскресит мертвых. Эта песня ставит ряд вопросов, которые на самом деле сводятся к одному: Мария, знала ли ты, что твой ребенок - Бог?
Если в этой песне и заложена богословская мысль, то она о том, что конечное не может постичь бесконечное. Автор приводит слушателя в состояние благоговения и размышления о том, что Бог совершит тайну спасения несмотря на человеческое невежество той, кто выносит и родит Его сына.
Мария не знала.
Несмотря на то, что ангел Гавриил открыл ей (Луки 1:26-38), она не знала всего, на что был способен ее ребенок. Это не принижает Марию, потому что она, как и мы, была сотворенным человеком, а не Творцом. Ее знание было человеческим, ограниченным.
Но знал ли это Иисус?
Знал ли Иисус все, что нужно было знать о том, кем Он являлся как Сын Божий? И если да, то знал ли Иисус все? В конце концов, как говорится в Никео-Цареградском символе веры, Он - "Бог истинный от Бога истинного, рождённый, не сотворённый, одного существа со Отцом".
Не такой простой вопрос
С одной стороны, ответ кажется очевидным. Можно даже сделать такое умозаключение:
- Бог знает все.
- Иисус - Бог.
- Следовательно, Иисус знает все.
Также приходят на ум тексты Писания, из которых видно, что у Иисуса было знание, выходящее за пределы человеческих ограничений: Он знал, что во рту у рыбы была монета (Мф. 17: 27), что у самарянки было пять мужей (Иоанна 4:18), и что Лазарь умер, прежде, чем Ему и ученикам об этом сказали (Иоанна 11:14).
Мария не знала. Но знал ли Иисус?
С другой стороны, ответ не так прост: Иисус не только Бог. Он также был и маленьким мальчиком, который вырос и стал взрослым человеком. В Луки 2:52 говорится, что Иисус "преуспевал премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков". По меньшей мере это указывает на то, что Иисус был связан нормальным ходом человеческого развития тела и ума.
Значит ли это, что он действительно не знал чего-либо? Будучи сыном плотника, знал ли он, как ловить рыбу? Живя в Израиле первого века, знал ли он, каково это - жить в Британии пятого века? Будучи мальчиком, знал ли он, что значит быть девочкой?
Поразительное признание невежества
Писание, конечно же, не отвечает на эти вопросы прямо. Но в нем есть одно довольно поразительное признание невежества в Матфея 24:36 и Марка 13:32. Иисус говорит о своем втором пришествии: "О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один".
Вот. От этого не убежать. Иисус говорит о своем собственном недостатке знания.
Иисус не знал.
На протяжении всей истории Церкви к этому поразительному замечанию подходили по-разному. Например, великий богослов четвертого века Афанасий Великий объяснял это так: : "[Мнимое невежество Иисуса] - это не недостаток Слова, а недостаток той человеческой природы, свойством которой является невежество". Кажется, что вывод довольно простой: Когда Иисус говорил о своем незнании, это было сродни тому, как когда Он уставал или хотел кушать. То есть это выражения его человечности и только его человечности. Но Афанасий усложняет картину. Комментируя Иоанна 17:1, где Иисус, кажется, знает, что его час настал, Афанасий по сути утверждает, что воплощенный Сын Божий может знать и не знать одновременно. Как такое может быть?
Нам нужно обратиться к базовой христологии, чтобы хотя бы понять - если не полностью объяснить - такие слова воплощенного Сына Божьего.
Природа, личности и классическая христология
Именно здесь может быть полезно вероучение, сформулированное на Халкидонском Соборе (451 г. н. э.). Когда вторая Личность Троицы воплотилась в утробе Девы Марии, Она соединила человеческую природу со своей божественной природой. Это было сложение, а не вычитание. Как выразился Павел, Христос "опустошил себя"; имеется в виду, не утратив своей божественной природы, а "приняв форму раба" (Фил. 2:7). Халкидонский собор называл это "ипостатическим единством" - единением двух полноценных природ без смешения, без изменения, без разделения в одной личности.
Собор разработал такую формулировку, чтобы исключить ереси, которые вычитали, либо путали, либо разделяли две природы. Напротив, совет подчеркивал единство природы в единственном лице Сына Божьего.
Так как же эта формулировка помогает нам в вопросе о незнании Иисуса? Ответ: она помогает нам увидеть, что когда мы видим невежество Иисуса в Писании, мы не сталкиваемся с природой - мы сталкиваемся с личностью. Личностью, которая отличается от любой другой личности, которая когда-либо жила, потому что у нее есть две природы, объединенные внутри нее.
Если бы в Библии не было текстов о невежестве Иисуса в Матфея 24 и Марка 13, то что бы мы потеряли?
Более того, эти природы не включаются и не выключаются каким-то переключателем, заложенным глубоко в сознании Иисуса. Человеческая природа не ограничивает божественную (так как Он - Бог, Сын не теряет своего всеведения), и божественная природа не трансформирует человеческую (так как Он - человек, Его человеческий разум не становится всезнающим - так же, как Его тело не становится вездесущим). Скорее, эти природы со всеми их свойствами сообщаются внутри одной личности, которая затем совершает действия в соответствии с обеими природами.
Но мы также должны помнить: Ни божественная, ни человеческая природа ничего не делает - делают личности. Лучше сказать, личности совершают действия в силу своей природы. Это верно как для Христа, так и для всех других людей, но осложняется тем, что Он имеет две природы. Очевидно, что в некоторых ситуациях одна из Его природ проявляется больше, чем другая. Например, в том факте, что Он спал в лодке, больше проявляется Его человеческая природа, а в Его хождении по воде проявляется божественная. Тем не менее, во время своего сна в лодке Он поддерживал мир как вторая личность Троицы, а во время ходьбы по воде Он использовал настоящие человеческие ноги. И все же все эти действия приписываются одной и той же личности - Христу. Вестминстерское исповедание веры объясняет эту библейскую терминологию так:
Совершая посредничество, Христос действует в соответствии с обеими Своими природами, делая то, что присуще каждой из них. Но в силу единства Его Личности Писание иногда относит к одной природе то, что свойственно другой (ср. Луки 1:43; Иоанна 3:13; Деяния 20:28).
Проникая в тайну
Если бы в Библии не было текстов о невежестве Иисуса в Матфея 24 и Марка 13, то что бы мы потеряли? У нас, конечно, был бы чистенькое и аккуратное понимание, что Иисус знает все. Но чистота и ясность, как правило, служат интересам другого вида знания - нашего собственного. Вера требует от нас помнить, что, цитируя Илария Пиктавийского (310-367 г. н. э.), "то, что человек не может понять - тем Бог может быть". Это должно привести нас к обожанию, а не хватанию за исчерпывающее определение. Задумываясь о том, что Иисус знал, а чего не знал, нам следует вспомнить все, что мы еще не знаем, но все равно должны с благоговением признавать как истинное.
Это также напоминание нам о том, что ограниченность нашего знания не является греховной. Совершенная человечность Иисуса - в том числе его незнание - исцеляет нашу человечность так, что мы можем быть спокойными, сталкиваясь с тем, что нам не дано знать (Втор. 29:29). Не зная, когда Иисус вернется, мы можем терпеливо ждать Бога, доверяя только Ему.
Иисус не знал… и при этом Иисус знал.
Выше я доказываю, что когда Иисус сказал, что он "не знает", это говорила Его личность в соответствии со своей человеческой природой. Но в то же самое время, согласно своей божественной природе, Он утаил это знание, потому что в своей бесконечной мудрости Он знал, что Его ученикам еще не нужно знать, когда это произойдет (и это по-прежнему так!).
Итак, Иисус не знал… и при этом знал.
Таковы парадоксы Боговоплощения. Но вместо того, чтобы отталкивать нас своей кажущейся абсурдностью, они приглашают нас углубиться в тайну Иисуса Христа, Сына Божьего и Сына Человеческого.
