В то утро с рассветом солнца над Чжэньцзяном начал угасать непоколебимый свет в глазах Марии. За их нелегкие годы жизни в Китае Хадсон Тейлор провел не одну длинную ночь в страхе потерять тяжело больную жену. Но он ясно понимал, что тот день, 23 июля 1870 года, был их последним днём вместе, по крайней мере, на время. Бог пришел забрать Свою дочь домой. На глазах у скорбящего мужа столь присущие Марии силы и жизнь покидали ещё совсем молодое тело. Ей было всего 33.
— Дорогая моя, ты знаешь, что умираешь?
— Умираю? Думаешь?...
— Да, ты скоро будешь дома. С Иисусом.
— Мне так жаль.
— Тебе же не жаль, что ты будешь с Иисусом?
— Нет, что ты! Я о другом. Любимый, ты знаешь, что за десять лет между мной и Спасителем не было ни малейшего облачка. Я не могу сожалеть о том, что иду к Нему... Но мне грустно от того, что оставляю тебя одного, и в такое время. Но... Он будет рядом и восполнит все твои нужды.
(Из книги «Хадсон и Мария»)
«Не было ни малейшего облачка», несмотря на то, что её могли вылечить в Англии, несмотря на то, что тремя днями раньше она похоронила своего новорожденного сына Ноэля после тяжелой беременности в изнурительной жаре, несмотря на то, что в тот же год она похоронила другого сына, пятилетнего Сэмми. Несчастья постигали Тейлоров одно за другим в 1870 году, да и раньше было немало невзгод, но всё же с последним вздохом Мария говорит: «ни малейшего облачка».
Смерть преследовала Хадсонов всю их супружескую жизнь, но была не единственным испытанием, которое им пришлось преодолеть вместе. С самого знакомства они претерпели (с полным принятием) столько, сколько другим супружеским парам трудно и вообразить. Многие из нас и под меньшим давлением пали бы духом, сломились бы под меньшей тяжестью. Но Бог нёс Хадсона и Марию, которые рука об руку проходили более мрачными, глубокими и суровыми долинами. Их любовь стала необычайно трагичным и торжественным воплощением тайны брачного союза, той суверенной непоколебимой любви между Христом и Его церковью (Ефесянам 5:31-32).
Рождение любви
Впервые Хадсон увидел Марию четырнадцатью годами раньше в здании миссии китайского города Нинбо. До этого он вместе с дорогим другом Уильямом Бернсом проповедовал Евангелие жителям города Шаньтоу. Оба они радовались неожиданному принятию Благой вести на доселе непаханном миссионерском поле, пока Бернса не арестовали, а Тейлор поехал обратно в Шанхай за провизией. Возвращаться в Шаньтоу им запретили. Так опечаленный Тейлор по воле провидения оказался в Нинбо в 1856 году.
Мария Дайер не понаслышке знала горе задолго до знакомства с Хадсоном. Она родилась в Китае в семье одних из первых западных миссионеров Самуэля и Марии. Отец умер, когда ей было всего 6 лет. А мать – четырьмя годами позже. Оказавшись сиротами, вместе с сестрой Элли они попали на попечение к мисс Мэри Энн Олдерсли, которая руководила школой для девочек в Нинбо.
А годами позже, когда она уже учила девочек и благовествовала местным китайцам, «приехал он – молодой миссионер, который впечатлил ее и разделял ее стремление к святости и близости к Богу и желание приносить пользу. Он был другим... Таким живым казался его мир, таким живым и великим – его Бог» (из книги «Духовный секрет Хадсона Тейлора»). И, несомненно, её потому и влекло к нему, что она сама, несмотря на все потери и страдания, жила в том же живом мире с тем же живым и великим Богом.
Противостояние любви
К сожалению, как бы ни была Мария очарована Хадсоном, остальные сотрудники миссии, а в особенности мисс Олдерсли, и слышать не хотели об их новообретенной любви. Некоторых миссионеров смущало то, что Хадсон изменил свою внешность, чтобы походить на китайца – это было радикальным (хотя и, по всей видимости, действенным) отступлением от миссионерских норм того времени. В их глазах такая «выходка» была смешной, если не постыдной.
Так что на просьбы Марии разрешить ей встречаться с Хадсоном Олдерсли месяцами упрямо отвечала решительным отказом. Ждала Мария с той же благодатью, которая укрепляла их в куда более суровых испытаниях: «Хотя иногда мне кажется, что наивысшее земное наслаждение — это получить позволение любить человека, о котором я неоднократно упоминала в своем письме, сладостно слиться с ним воедино духовно и физически, все же я не хочу, чтобы любовь к нему была для меня на первом месте. Я желаю, чтобы Иисус был для меня лучше десяти тысяч других, чтобы Он был самым желанным» (из книги «Хадсон и Мария»).
В конце концов законные попечители Марии, ее тетя и дядя в Англии, прислали письмо, в котором благословили их союз. Несмотря на недовольства некоторых, Хадсон и Мария все-таки поженились 20 января 1858 года.
Противостояние в любви
Однако ярое противостояние, с которым они столкнулись в добрачных отношениях, станет лишь далеким отголоском по сравнению с тем, что им придётся перенести среди недостигнутых Евангелием людей. Во время подготовки к свадьбе Хадсон предложил Марии избежать тех бед, которые их непременно ждали:
— Я не могу настаивать на том, чтобы ты сдержала свое обещание, ты можешь передумать. Видишь, как непросто нам иногда придётся в жизни.
На что она ответила:
— Неужели ты забыл, что я осталась сиротой в чужой стране? Все эти годы Бог был моим Отцом. Почему тебе кажется, что я побоюсь довериться Ему теперь?
(Из книги «Хадсон и Мария»).
Их жизнь была сложной, временами чрезвычайно сложной. Им пришлось столкнуться с глубоким недоверием и гонениями со стороны китайцев, циничностью и противлением критиков в Англии, разделением и возмущениями внутри команды, с изнурительными болезнями, которые преследовали их семью и любимых людей, с недостатком средств без надежды на поддержку. Страдание вплелось в канат их любви третьей черной и нескончаемой прядью. Но, как однажды написал Хадсон, «Трудности созидают пьедестал, на котором лучше видно Бога. Без них мы бы никогда не узнали, насколько заботлив, верен и всемогущ наш Бог» (из книги «Духовный Секрет Хадсона Тейлора»). Общественная враждебность, которую они ощущали, переезжая из города в город, достигла своего апогея 22 августа 1868 года во время восстания в Янчжоу.
Вспышка мятежа
То, что случилось в Янчжоу, могло произойти где угодно в Китае. Тейлоры прекрасно осознавали угрозу внезапного бунта против их миссии. Они понимали: даже если их проповедь не вызывает гнев у китайцев, она уж точно гневит сатану, и он сделает всё возможное, чтобы уничтожить их служение.
Через два года после того, как Тейлоры со своей командой приехали в Янчжоу, в августе 1868 года по городу стали распространяться ужасные слухи. «Иностранцев» ложно обвиняли в похищении детей и проведении жестоких незаконных медицинских манипуляций. Первые мятежники, около двухсот грубых разъяренных мужчин, собрались в воскресенье. Миссионерам удалось сдержать их до приезда и вмешательства местных властей. Но через три дня собралась толпа больше и ненавистнее.
Ворота здания штурмовали уже тысячи. Хадсон вместе с еще одним мужчиной осмелились прорваться сквозь толпу, чтобы просить помощи у местного губернатора. Мария (на тот момент беременная шестым ребенком) и другие пытались продержаться, ожидая подмоги. Толпе всё же удалось ворваться внутрь. Они вынесли всё, что смогли, а остальное подожгли. Когда огонь начал подниматься и со всех сторон летели камни, беременной Марии ничего не оставалось, как выпрыгнуть со второго этажа (3,5-4,5 метра). Миссионеры едва спаслись.
В конечном счёте, после большого переполоха, Хадсон смог убедить чиновника подавить бунт. Когда Марию спросили, какое наказание она пожелала бы для виновных, она ответила: «Наказание? Я не задавалась этим вопросом, потому что произошедшее не имеет ко мне ни малейшего отношения. Отмщение, которого я желаю, – это чтобы двери Китая шире открывались для нашей работы. Я сочту наши физические страдания легкими, а душевные переживания, хотя и глубокие, сполна скомпенсированными, если они посодействуют открытым дверям для распространения Царства нашего Господа в этой стране» («Хадсон и Мария»).
18 ноября, всего через три месяца, Хадсон и Мария вместе с командой вернулись в Янчжоу, полные решимости проповедовать Христа там, где еще не слышали Его имя, несмотря на всё зло, которым жители Янчжоу отплатили им за милосердие и жертвенность. Тейлоры вполне могли сказать: «Для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много» (1-Коринфянам 16:9).
Семейное горе
После приезда в Янчжоу (до восстания 1868 года) болезнь унесла жизнь старшей дочери Тейлоров, любимой Грейси. Болезнь всегда была реальной угрозой, но им впервые пришлось вместе пережить смерть. В письме матери Хадсон писал: «Наша любимая малышка Грейси! Как же мы скучаем по ее сладкому голосу, который одним из первых встречал нас утром, был рядом весь день и вечер. Когда я хожу теми тропинками, где мы вместе гуляли, а она рядом со мной быстро перебирала маленькими ножками, мне каждый раз приходит пронзающая болью мысль... Разве может быть, что я больше никогда не сожму в руке ее маленькую ладошку... никогда не увижу блеска ее сияющих глаз? И все же она не ушла безвозвратно. У меня нет желания её вернуть. Я благодарен за то, что Бог забрал её, а не кого-то из других детей, хотя она и была лучиком солнца в нашей жизни» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»).
Два года спустя ситуация настолько усугубилась, что Тейлоры решили отправить четверых старших детей обратно в Англию. Пятилетний Сэмми, уже совсем ослабевший, умер прямо перед их отъездом. К этому времени они пережили утрату троих детей, одного – во время родов в 1865. А годом позже, в 1870 году – смерть еще одного младенца Ноэля, а затем и самой Марии. «Только Он один знал, что значила для меня моя дорогая жена», – писал Хадсон. «Он знал, что она была светом моих очей и радостью сердца... Но Он видел, что лучше забрать ее — безусловно лучше для нее, и по Его милости она ушла без боли, но и не менее полезно для меня, теперь трудящегося и страдающего в одиночестве. И все же я не один — Бог еще никогда не был ко мне так близко» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»). Потеряв свет своих очей и радость сердца, он увидел и ощутил близость Бога.
Потеряв дочь, сына, младенца и, наконец, свою возлюбленную Марию, провозглашая Евангелие, Хадсон писал своему товарищу по служению: «Что ж, может ли Иисус восполнить мои нужды? Да, и даже с избытком. Каким бы замысловатым ни был мой путь, каким бы сложным ни было служение, какой бы ни была горечь утраты, как бы далеко ни были мои любимые, каким бы я ни был беспомощным, какой бы глубокой тоской ни была охвачена моя душа – Иисус может восполнить всё, и даже с избытком» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»).
Духовные секреты брака
Что мы можем почерпнуть из отважной истории любви Хадсона и Марии Тейлор для своего брака и служения? Мы можем извлечь из неё, по крайней мере, три непреходящих урока.
Во-первых, по-настоящему христианский союз повсюду несёт свет и свежесть. «Ее пылкая натура восполнила его страстное желание любить и быть любимым», – пишет Поллок. «Она дарила ему полное умиротворение, окружала заботой и теплой лаской, а вместе они создавали такой источник любви, что она освежающими брызгами расплескивалась на всех, кто оказывался рядом – и китайцев, и европейцев» («Хадсон и Мария»). Браки, пропитанные Евангелием, не могут не делиться Евангелием. И они не просто им делятся, они излучают его благодать. Соприкасаясь с ними, невозможно не увидеть наполняющего их Христа. А наша супружеская любовь расплескивается освежающими брызгами на детей, церковную семью и ближних? Достигает ли она тех, кто не знает Иисуса?
Во-вторых, источником их силы, жертвенности и стойкости было глубочайшее удовлетворение в Иисусе. Тем тяжелейшим летом, когда Мария родила, потеряла ребенка, а затем умерла сама, Хадсон так писал о ней: «я только и мог, что восхищаться и удивляться благодати, которая подкрепляла и утешала одну из самых любящих матерей. А секрет в том, что глубочайшую жажду ее сердца и души утолял Иисус» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»). Мария жила у колодца с живой водой, и потому ей всегда хватало любви для других, даже когда рушилось все вокруг, в том числе её собственное тело.
За год до её смерти Хадсон открыл для себя тот же колодец после многих лет духовных взлетов и падений. Глубочайшее влияние на Тейлора оказала переписка с другом и миссионером. Он писал: «Кажется, что я лишь подошел к краю безбрежного моря, отпил лишь глоточек того, что по-настоящему утоляет жажду. Для меня теперь Христос — это в буквальном смысле всё: сила, единственная сила для служения, единственное основание для незыблемой радости... Лоза — это не только корень, это всё: корень, стебель, ветви, прутья, листья, цветы, плоды. А Иисус — не только лоза, Он почва и солнце, воздух и дождь, Он в десятки тысяч раз больше того, о чем мы могли мечтать, чего желать и в чём нуждаться. Какой радостью наполняет сердце осознание этой истины!» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»).
В тот год в жизни Хадсона произошли такие перемены, что, несмотря на бури следующего года, о нём можно было сказать: «скорби тех дней углубили, а не помешали новообретенной радости и духовной жизни Хадсона Тейлора» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»). Удовлетворение, которое он испытал в Боге, помогло ему не только перенести страдания, но и через страдания испытать еще более глубокую радость в Иисусе. А мы с вами пили из этого колодца? Отводим ли мы время на то, чтобы пить из него со своей супругой?
В-третьих, они выстояли благодаря молитвенной зависимости и долготерпению. Тейлор призывал: «Давайте не сводить глаз с Бога, чтобы ходить Его путями и стремиться угождать Ему и прославлять Его во всём, в больших и маленьких делах. Будьте уверены — Божий труд, исполняемый по Его воле, никогда не останется без Божьих ресурсов» («Духовный Секрет Хадсона Тейлора»). Как это отражалось в их браке? Те, кто их знал и был к ним близок, свидетельствовали: «Для Хадсона и Марии, вместе или по отдельности, вслух или негласно, коротко или неспешно, молитва была естественным обращением детей к своему Отцу» («Хадсон и Мария»).
Близость и постоянство их совместной молитвенной жизни сопровождались и скрашивались благословенным долготерпением. Позже Тейлор вспоминал: «как правило, мы получаем ответ на молитву и необходимые средства находятся. Но в случае промедления духовные благословения оказываются намного превосходнее, чем избавление от испытания» («Хадсон и Мария»). Он верил в то, что неотвеченная молитва (даже о деньгах на пропитание!) благословеннее отвеченной или отвеченной скорее. Он был в этом убежден, ведь Бог не хочет лишить человека большего благословения. Полагаемся ли мы на молитву во всех своих нуждах? Верим ли мы по-настоящему в то, что Бог может восполнить нужду по нашей молитве? И принимаем ли мы неотвеченные молитвы с той же надеждой, благодарностью и даже радостью, которые наполняли Хадсона и Марию?
Однажды, проторяя новый путь для Евангелия, Хадсон ощутил враждебность окружающих и собственную беззащитность перед возможным нападением. Он писал Марии о приближающейся смерти: «Дорогая моя, я сейчас лишь в воображении могу заключить в объятия твой любимый образ. Возможно, милая, Господь посчитает нужным, чтобы мы немногим пожертвовали ради Его имени и дела» («Хадсон и Мария»). Немногим пожертвовали – как он мыслил! В тот день он остался в живых, но через коротких три года похоронил свою возлюбленную. Но с какой радостью Хадсон и Мария рисковали и были готовы потерять всё, даже друг друга, ради Его имени!
